Синяя Птица - Страница 104


К оглавлению

104

Густая челка прежнего, золотисто-каштанового цвета занавесила мне глаза, и я с каким-то облегчением осознала, что вновь стала сама собой. Еваникой Соловьевой, ведуньей почти двадцати лет от роду, воспитанницей волхва Лексея… И, что самое главное, – человеком.

Вилька подошла ко мне и набросила мне на плечи свой запасной ярко-зеленый шерстяной плащ. Я слабо улыбнулась подруге и, набросив капюшон на голову, критически оглядела себя. Ну, про куртку и рубашку даже заикаться не стоило – и так понятно, что после первой смены ипостаси крылья превратили весь тыл в одну живописную дыру с лохмотьями по краям, не подлежащую восстановлению, штаны были продраны на колене, кое-где обуглены… В общем, весь мой наряд годился только на то, чтобы стыдливо спалить это все глухой ночью, после чего быстро-быстро уйти, не оглядываясь. Добротные теплые сапоги с высокими голенищами после купания в Небесном колодце потрескались, кое-где прорвались и задубели так, что если бы я в них ходила, а не летела, то гарантированно стерла бы ноги до крови за сотню шагов. Вывод – придется переодеваться в то, в чем я выезжала из Стольна Града, а те лохмотья, что на мне, сжечь на месте.

Пока Вилька бдела на стреме, следя за тем, чтобы мою драгоценную персону, стыдливо переодевающуюся за ближайшим раскидистым кустом, не потревожила какая-нибудь особо наглая нежить, я с охапкой относительно новой одежды приводила себя в порядок, с наслаждением стягивая с себя испорченные странствиями вещи, не тронув только тонкий эльфийский шарфик, на внешнем виде которого не сказалось ни одно из пережитых мною приключений. Похоже, что сегодня мне везло – никто ниоткуда не выскочил с дикими воплями, а дождь соизволил припустить вовсю только после того, как я надела поверх куртки плащ и накинула на голову глубокий капюшон. Я, довольно вздыхая и с наслаждением прохаживаясь в любимых дриадских полусапожках, сложила испорченную и не подлежащую починке одежду в кучу и метнула в нее маломощный зеленоватый пульсар, от которого лохмотья моментально заполыхали и спустя полторы минуты обратились в пепел.

Я флегматично понаблюдала за тем, как исчезает в магическом огне еще одна страница моей жизни, и повернулась к Вильке. Полуэльфийка смотрела на зеленовато-голубой костерок так печально, что мне невольно стало не по себе. Я тронула подругу за локоть и тихо спросила:

– Виль, что-то не так?

– Ева… Я у тебя этого не спрашивала, но ведь ты сожгла тело Алина, да?

Я кивнула, глядя на то, как бледнеет и гаснет на белом пепле огонь.

– Я, кажется, понимаю, что ты хочешь спросить. Был ли твой брат еще жив, когда я обращала его тело в пепел? – Вилька молча качнула головой, не отрывая взгляда от тающих под дождем язычков пламени. – Нет, не был. Он умер мгновенно и, как мне кажется, не успел даже ничего почувствовать…

– Тогда… Тогда все нормально… – Вилька еле слышно шмыгнула носом, и по ее побледневшей щеке соскользнула одинокая слеза. Последний раз я видела, как она плачет, лет пять назад, когда князь попытался в очередной раз выдать Ревилиэль замуж, причем жених был такой, что моментально отпал вопрос, почему этот столь богатый и могущественный человек не женат в свои тридцать шесть…

Я положила Вильке руку на плечо и осторожно сжала.

– Ладно, идем отсюда. Честно говоря, я хочу попасть в Древицы до темноты, иначе мы с тобой будем долго и упорно утверждать, что мы – это мы, а не заглянувшая на огонек нежить…

– Кажется, я тут где-то рядом тропу видела… По-моему, по ней травники постоянно ходят.

– Так уж и травники, – засомневалась я. – Далековато от Древиц-то, сомневаюсь, что они тут шастают… – Тут мой несколько рассеянный взгляд упал на небольшой кустик с ярко-желтыми острыми листиками и гроздьями белесых ягод с темными пятнышками. «Драконий глаз»! Я ринулась к частому кустику, как голодный к куску хлеба, на ходу бросив недоумевающей Вильке:

– Теперь я верю, что это тропка, вытоптанная травниками! Тут «драконий глаз» растет, из его ягод можно такую смесь приготовить!

С этими словами я опустилась на корточки рядом с невзрачным, но бесценным из-за своих свойств кустиком и принялась аккуратно обрывать ягоды и складывать их в небольшую берестяную коробочку, нашедшуюся в моей практически бездонной сумке. Пока я занималась этим нехитрым делом, Вилька нервно крутилась поблизости, откровенно недоумевая, почему я на карачках ползаю вокруг желтолистого кустика, бережно обрывая непримечательные ягоды, издающие резкий, неприятный запах.

– Ев, а Ев, кончай дурака валять, а? Пойдем отсюда. Мне тут не нравится…

– Никому тут не нравится! – ответила я, наполнив коробочку и доставая чистый лоскут ткани, на который начала складывать мелкие остренькие листики золотистого цвета. – Виль, я второй раз сюда не полезу, а за одну коробочку с такими вот ягодами можно безбедно просуществовать целый год. А если выгодно продать еще и листочки – то хватит и на приличный дом, – продолжала пояснять я, осторожно обрывая самые верхние листья – они считались наиболее ценными.

Вилька постояла-постояла у меня за спиной, вслушиваясь то в мою лекцию «О пользе листьев и ягод „драконьего глаза“ и методах их использования», то в окружающую нас тишину, и внезапно задала весьма заинтриговавший меня вопрос:

– Ева, а если это растение такое замечательное, редкое и ценное, то почему травники его до сих пор не ободрали?

– Может, не добрались еще? – предположила я, заворачивая собранные листья в ткань и кладя их вместе с коробочкой с ягодами в сумку.

104